1 курс / История медицины / Этюды_о_здоровье_Ибн_Сина_и_его_античные_предшественники

Бируни и Ибн Сина вели научную переписку задол ­ го до приезда последнего в «Академию Мамупа». О д ­ нако это заочное знакомство не переросло в дружбу. Напротив, диалог в письмах вскрыл принципиальные противоречия во взглядах ученых не только в понима­ нии вопросов, изложенных в трудах Аристотеля,— «Книга о небе» и «Физика», но и прежде всего в отно­ шении к авторитету великого грека. Ибн Сина, влюб­ ленный в античность, не мог простить Бируни высоко­ мерного отношения к Аристотелю. Существо этих проти­ воречии вокруг древнего авторитета хорошо передает фрагмент диалога мыслителей в письмах.

Вопрос Бируни: «Почему Аристотель возводит ска­ зания прошлых веков и предания древних о небесном своде и о его существовании в решительный довод, ко­ торым пользуется в двух местах своей книги для дока­ зательства неподвижности и вечности небесной сферы?

Всякий, кто фанатически не придерживается ло ж ­ ных суждений и не настаивает на них, должен будет сказать, что это не известно. Ему придется согласиться с тем, что мы знаем о продолжительности [существо­ вания небесной сферы] еще значительно меньше того, что повествуют об этом народы, обладающие священ­ ным писанием... При изучении этих сведений обнаружи­ вается их явная ложность...

Ответ Ибн Сины: Следовало бы знать, что Аристо­ тель пользуется этими словами не для построения до­

казательства, а	приводит их между прочим в своей
речи, хотя дело	с небом обстоит совершенно иначе, чем

с горами... Что же касается твоих слов «кто фанатиче­ ски не придерживается ложных суждений и не настаи­ вает на них», то это особо злостные обман и клевета.

Потому что либо тебе не был	известен смысл вы раж е­
ний Аристотеля на этот счет,	либо — нет. Твое... прене­

брежение к тому, кто произнес слова, которых ты не постиг, есть абсурд. Но если бы ты действительно знал

20

смысл слов Аристотеля, то это знание не позволило бы тебе говорить такие бессмыслицы. Твоя ж е манера представлять слова Аристотеля как неразумные пороч­ на и недостойна».1

Не вдаваясь в существо спора двух мыслителей «о происхождении небесной сферы», следует заметить, что Ибн Сипа никогда не был фанатичным приверженцом Аристотеля (как это может показаться из сказанного). Если вполне правомерно считать, что «Аристотель, как махровая бабочка, окаймлен арабской каймой Аверро­ эса»2, то Ибн Сине в современной философской науке отводится место «... первого, кто освободил живое су­ щество от аристотелевских формообразующих идей и понимал организм как результат воздействия внутрен­ них и внешних факторов»3. Вместе с тем сегодня приз­ нают, и с полным на то основанием, что Ибн Сина не только восстановил подлинные взгляды Аристотеля, ис­ каженные Плотиным, но и впервые раскрыл материа­ листические тенденции в аристотелевском учении о ма­ терии и форме4. Следовательно, отстаивая со свойст­ венной юности пылкостью авторитет Аристотеля в пе­

реписке	с Бируни, Ибн	Сина действовал исключитель­
но из	нравственных	побуждений. Несомненно, уже

тогда в Бухаре он глубже и тоньше чувствовал антич­ ность, чем Бируни — спокойный и рассудительный геннй.

Пути их разошлись и в науке, и в	жизни. Бируни
много лет служил при дворе ортодокса	ислама М ах ­

муда Газпеви, которому Ибн Сина бросил вызов, не

явившись па				поклон	к меценатствующему				тирану, и
тем обрек себя на долгие и тяжкие скитания.
1 Переписка				Бируни	и Ибн		Сины.— В кн.: Ибн		Сина, Абу
Али.	Избранные			произведения:		т.	1, Душанбе,	1980,	с.	370—371.
2	Мандельштам О. Разговор					о	Данте.— М.,	1967,	е.	11.
3	Цит. по Лею Г. Очерки истории средневекового материализ­
ма,— М.,		1962,	с.	93.
4	Там	же,	с.	94— 122.

21

Аль-Масихи был родом из	Д ж урдж ана,	воспиты­
вался н обучался в Багдаде.	Долгое время	работал

врачом в Хорасане, а затем в Хорезме, где составлял книги для книгохранилища хорезмшаха Мамуна (Завадовский 10. Н., 1980). Продолжатель традиций Гун­

дишапурской школы, где впервые была	принята систе­
ма академического обучения (Ковнер С.	Г., 18S3), аль-

Масихи, по данным Усайби’а, был главным учителем Ибн Сины по философии и медицине и пользовался у него непререкаемым авторитетом. Еще в Бухаре по его совету Ибн Сина начинает занятия медициной. В Хорезме он посещает лекции Масихи, берег у него

уроки (Завадовский			Ю. Н.,		1980). И, наконец, как пред­
полагает	известный			русский		историк		медицины
С. Г. Ковнер, одно из				сочинений		Масихи — «Китаб ал-
Мийа» («Книга		в	ста	главах»)— некоторым				образом
программа	«Канона» Ибн				Сины.	«Книгу в ста главах»
можно рассматривать				как	энциклопедический			справоч­
ник по медицине,		ценность			которого, по		мнению одного
из первых	биографов			Ибн	Сины — Ибн		Абу	Усайби’а,

заключается в глубине исследования, ясности изложе­ ния, лаконичности и отсутствии повторов. Выдающийся писатель Востока Арузи Самарканди рекомендовал изучать это сочинение Масихи наряду с трудами Гале­

на, ар-Рази и Ибн Сины. Благодаря Масихи					«Акаде­
мия Мамуна» стала для Ибн Сины научной					школой,
которая по духу была близка Гундишапурской.
Учитель и ученик — Масихи и			Ибн	Сины — вместе
покидают Хорезм, не	ж елая	идти	в услужение		к тира­
ну Махмуду Газневи.	Они	надеются		обрести	свободу

творчества в городах Ирана. В дороге через пустыню Кара-Кум умирает Масихи. Ибн Сина остается в оди­ ночестве. Но в пустыне путь один-— к людям. И он по­ шел к своим современникам и потомкам, на Восток и Запад, по вечной дороге вселенной.

22

Горели книги, светлый дым Тянулся к тайнам голубым.

Не знал святоша — плут и хват, Что рукописи не горят,

Что суждено, сгорая им, Подняться к тайнам голубым.

23

СТАРИННЫЕ КНИГИ

Они ушли, завершив свое время...............

Но имена их произносят, читая эти книги. Написанные, пока они жили, И память о том, кто написал их, Вечна...

Египетское «Прославление писцов»

Подходите к памятникам всегда заново

Н. К. Рерих

Медицинское наследие Ибн Сипы составляет 31 лите­ ратурный памятник, из которых по меньшей мере в 20 уделяется серьезное внимание вопросам сохранения здо­ ровья. Однако определяющим гигиеническую направлен­ ность медицинского творчества Ибн Сины является не столько количество работ, посвященных вопросам сохра­ нения здоровья, сколько новый по сравнению с античны­ ми предшественниками уровень в изучении, обработке и подаче информации о сохранении здоровья. Этот но­ вый уровень особенно отчетливо прослеживается в трех произведениях Ибн Сины, о которых можно с полной уверенностью сказать: они написаны гением.

ВЕЛИКИЙ «КАНОН»

«От греков мы имеем лишь сборники, фрагменты, компиляции. «Канон»— произведение, отлитое из одно­ го куска» (HirsehBerg, 1908). И прежде всего этим он

25

интересен. «Канон» представляет собой не просто набор догм, это — исследование, проведенное мыслителем с помощью распространенного в то время технического приема — классификации.

Крупнейший английский историк науки Дж . Бернал (1956) отмечал: «Классификация сама по себе стано­ вится первым шагом на пути к пониманию новых групп явлений». Тем самым, пользуясь классификацией как методом, Ибн Сина создает стройную систему1 медицинских знаний.

Идея о сохранении здоровья красной нитью прохо­ дит через весь труд. Впервые на это обратил внимание советский историк медицины Б. Д. Петров. В 1952 г. он отметил, что раздел о сохранении здоровья является не приложением к «Канону», а наоборот; органической частью всей системы взглядов Ибн Сины. В процессе изучения медицинского наследия мыслителя Б. Д. Пет­ ров в статье «Вопросы охраны здоровья в «Каноне» Ибн Сины» (1980) пришел к заключению, что «Канон» буквально пронизывают идеи профилактической меди­ цины.

Гигиенические воззрения Ибн Сины сосредоточены в основном в первой книге «Канона». Можно без преуве­ личения сказать, что третья часть первой книги —«О сохранении здоровья»— крупнейший гигиенический ком­ пендиум средневековья. По тематике и рационализму гигиенических предписаний он не знает себе равных ни

1 Данное определение «Канона» как сложной системы медицин­ ских знаний отнюдь не дань современной моде постулировать сис­ темный подход во всех областях научной мысли, а скорее дань древнейшей традиции постигать мир. Как верно заметил француз­ ский философ-просветитель Кондильяк (1715— 1780): «Системы древнее философов: сама природа заставляет создавать их, и они создаются неплохо, когда в качестве учителя люди имеют только

природу».	Подробнее см. в кн.:	Кондильяк	Э. Сочинения/Пер.	с.
фр. В. М.	Богуславского.— М.,	1982, т. 2,	с. 5— 189 (Трактат	о
системах).

26

в античной, ни в средневековой медицине. Он состоит из пяти разделов, посвященных сохранению здоровья в раннем детском («О воспитании»), в зрелом («О режи­ ме, общем для людей, достигших возмужалости») и пожилом («О режиме продвинутых в годах») возрасте, склонных к заболеваниям («О режиме тела человека, натура которого несовершенна»), путешественников («О перемене места»).

Перечисленные разделы дают направление медицин­ ской мысли Ибн Сины в «Канопе»: в клинических р аз­ делах этого труда центральное место отводится диете­ тике, массажу, баням и даже морским путешествиям. Среди лечебных средств упоминаются 126 средств ж и ­ вотного происхождения.

И не случайно, через сто с лишним лет Низами Арузи Самарканди (середина XII века) в труде «Четыре беседы» утверждал: «От всякого, освоившего первый том книги «Канона», ничего не будет скрыто в общей

[части] и основных принципах	медицины,		ибо,	вернись
к жизни Гиппократ и Гален, они сошлись бы				на том,
что должны благоговеть перед этой книгой»1.				Уже в
XII веке «Канон» был переведен с арабского языка на
латинский Герардом из Кремоны		(1114— 1187).
С началом книгопечатания	в	Европе	связывают са ­

мое широкое распространение «Канона». Итальянский

медицинский		словарь 1471		года цитирует Ибн Сину
3000 раз,	ар-Рази и		Галена	по 1300 раз и Гиппокра­
т а — только		140 раз	(Лен Г., 1962). В XV веке «Канон»
издавался 16 раз, а			в XVI—20, не считая изданий от-
M Y I U I U X	ого	частей.	Если	учесть, что всего «Канон»

издавался Около 40 раз, то оказывается, что он поль­ зовался наибольшей популярностью в эпоху европей­ ского Возрождения.

'	Пизами Арузн Самарканди. Собранно восточных редкостей
«ли	четыре беседы.— М., 1963, с. 65.

27

САМЫЙ НУЖНЫЙ ТРАКТАТ

«Шейх Абу-л-Хасан Ахмад Ибн Мухаммад ас-Сах- ли, который известен своим великодушием, благород­

ным	происхождением, любовью	к истинным	знаниям
и полной осведомленностью в них..., оказал			мне ми­
лость,	присоединив меня к числу	своих приближенных,

и в одном из своих мудрых распоряжений поручил мне сочинить книгу о устранении всех повреждений чело­ веческого тела, поскольку, внимательно просмотрев медицинские сочинения, он обнаружил, что в них ос­ новное внимание уделено предостережению людей от вредных вещей и имеется полный пробел относительно мер, предназначенных для тех, кто из-за своей невоз­ держанности не соблюдает предписаний врачей и д е ­ лает противоположное и в результате подвергается различным недугам. Я принял его высокое поручение с повиновением и по мере своих сил в надежде, что по­

корность	моему	благодетелю принесет мне	успех	в том,
в чем я	испытываю недостаток»,— писал		Ибн	Сина в
предисловии к		трактату «Д аф ’ ал-мадпар ал-кулийа

ан ал-абдан ал-инсанийа битадарук анва’хата ат-тад-

бир»	(«Устранение всякого вреда от человеческих тел
путем	исправления различных ошибок в режиме») —

самому большому произведению, специально посвящен­ ному вопросам гигиены.

Социальная обусловленность деятельности Ибн Си­ ны в период его пребывания прн дворе хорезмшахов в предисловии к трактату проступает с особой вырази­ тельностью. Везиря Ас-Сахли интересовало, как можно

сохранить здоровье,	систематически	нарушая режим
на дворцовых пирах.	Ибн Сина, тогда	еще молодой че­

1 По данным У. И. Карнмова (1980), трактат имеет и другое название — «Тадарук ал-хата ал-вакп фи-т-тадОпр ат-тнбби— «Исправление ошибки, случающейся в медицинском режиме».

28

ловек, искал надежных покровителей и средства к су­ ществованию. В результате возникает ситуация, кото­ рая позволяет мыслителю углубиться в изучение воп­

росов о	предупреждении заболеваний		у людей,	нару­
шивших	режим	и находящихся как	бы в состоянии
предболезпи. В		своих рекомендациях	таким	людям

Ибн Сина удачно сочетает гигиенические и терапевти­ ческие приемы восстановления здоровья, причем пред­ почтение отдается первым.

Продуктивность такого подхода в медицинской практике не раз подтверждалась в последующие века. Известно, какое большое внимание уделял гигиене вы­ дающийся русский терапевт Г. А. Захарьин. Он под­

черкивал, чем опытней практический врач, тем больше
он понимает могущество гигиены		и относительную	сл а ­
бость лечения.
« Д аф ’ал-мадарр»— трактат	по	терапевтической	ги­
гиене— состоит из предисловия	и	семи статей: «Пере­

числение разновидностей ошибок», «О воздухе», «О ба ­

не», «О пище», «О воде	и напитках», «О	движении»,
«Об опорожнении».
Трактат был широко	распространен, о	чем свиде­

тельствует наличие более 20 его рукописей. Любопытно, что арабский оригинал трактата опубликован в 1305/ /1888 г. (Капр) на полях книги Абу Бакра ар-Рази «О полезностях пищи». Специфика трактата «О вреде излишеств» во многом способствовала появлению пер­

сидского	перевода	«Д аф ’ ал-мадарр».			Именно	такой
трактат	оказался	необходим		вельможам Хорасана, и
по повелению одного из			видных хорасанских			эмироз
Д ж ам аль	ад-Даула	ва-д-	Дин	Хусайн	Тархана в	1310 г.

появился персидский перевод трактата под новым заг ­ лавием «Муджас азпм ап-наф» («Краткое изложение великой пользы»). Латинский перевод трактата был выполнен Андреем Альпагусом (ум. в 1520 г ) и издан 1547 г. в Венеции. В 1972 г. Э. Талабовым трактат

29